ышел в свет очередной номер Вестника тюменского государственного университета (социально-экономические и правовые исследования). В этом номере помещена моя статья. Добиться ее публикации там было непросто. Меня никогда не публиковали в этом журнале (за исключением одного раза в 2014 году, тогда статья была в соавторстве с Д.А. Кириловым). До нынешнего года не публиковали, потому, что человек, который отвечал за формирование юридического пакета статей жутко меня ненавидел. Да – это, применительно к данной ситуации, верный термин: «ненависть». Этот человек, кстати, затем голосовал против моей докторской диссертации. Но, защита все равно прошла успешно. Это его не обрадовало, что было явно видно, он это, собственно, и не скрывал.

Помню, что когда в ресторанчике после защиты все участники данного мероприятия отмечали его успешное окончание, я долго сидел в фойе, так как меня никто туда не приглашал. Думаю, что из-за того, что я не смог достать денег на банкет. В день защиты я принес и отдал трем другим защищающимся в тот же день пятнадцать тысяч рублей. Я с большим трудом выпросил их у всех знакомых и друзей. Один из соискателей, широко открыв глаза, спросил меня: «А Вы что даже не спросите по сколько мы все скидывались на банкет?!» Я ответил, что не спрошу, так как это не имеет никакого смысла ввиду отсутствия у меня большей суммы (от слова вообще). Так я и не узнал, сколько денег они собирали на банкет. Но, думаю, что это была сумма несколько большая, чем пятнадцать тысяч рублей. Делаю такое заключение потому, что к защите кандидатской, которая была в 2006 году, с меня требовали шестьдесят тысяч рублей. Но это было по ценам 2006 года. Требовали их защищающиеся вместе со мною соискатели. Один из них звонил мне домой и заставлял занять у кого-нибудь, взять кредит и т.д., но достать их любой ценой. Он гневно выговаривал мне, что если я не дам эти шестьдесят тысяч на банкет, то им троим придется вкладывать по восемьдесят тысяч. Вот такой тогда был банкет. Меня на него конечно не приглашали, я даже не знаю где он был в декабре 2006 года. Так вот помню тогда гражданин с фамилией на букву «Г» очень утомил меня своими вымогательскими звонками. Это превращалось в какой-то бандитизм, а как управляться с бандитами я знал. Я вырос в трущобах, имел к 2006 году достаточно разнообразный жизненный опыт, в частности, прошел через мясорубку Тобольской духовной семинарии. При очередном звонке я деликатно объяснил «Г», что вопрос с деньгами я отныне закрываю. Больше звонков не было. Но тогда я все же дал им в день защиты пять тысяч рублей. Больше у меня не было.

Ну, я отвлекся, так вот сижу я в «притворе», а за дверями банкет. Часа полтора просидел. Выходил, правда, один раз, примерно через часок, из дверей ресторанчика Геннадий Николаевич Чеботарев, чтобы поорать на меня за то, что каких-то вилок не хватило на столе… Но, я никакого отношения не имел к организации этого банкета. Да и вообще после более чем пятичасовой защиты был я в тот момент да-а-а-леко от происходящего вокруг. Я даже и не думал о подготовке к банкету. Я готовился к защите по сложнейшей и судьбоносной для всей страны теме, я думал только об этом, я просто не был способен думать о чем-то другом. Это была сверх концентрация… Так вот Геннадий Николаевич после произведения свистящих в ушах (я думал стекла лопаться начнут от такого ожесточенного крика на меня) звуковых колебаний внутрь ресторанчика меня так же не пригласил, просто скрылся опять за дверями и растворился где-то там в шуме празднующих людей. Другие все соискатели находились там с самого начала.

И тут кто-то вспомнил обо мне. Послали в «притвор» за мною человека с Дальнего востока, он вышел и сказал, что, мол, меня зовут. Я зашел. Усадили меня ошую от человека, который всегда отбирал юридические статьи для Вестника. Так вот он меня так «недолюбливал»,  что когда разлили водку и стали чокаться, находить рядом со мною, демонстративно отвернулся и не протянул свою рюмку для ударения с моей рюмкой, хотя я соответствующий жест сделал. Ему Виктор Егорович (дай Бог ему здоровья) при всех сделал замечание, что, мол, так некрасиво… Не помню уже, что ответил этот человек… Так вот, помню, что мои статьи выкидывались даже на конечной стадии. Вместо них печатали статьи разных девочек. Нужно отдать должное работникам редакции, они выражали искреннее недоумение, почему мои статьи, которые они считали достаточно качественными, выбрасывались из номера. Тогда в ТюмГУ были хорошие специалисты: редакторы, корректоры и другие, имевшие еще советское образование. Честные труженики.

Это было тогда. Но сейчас мои статьи, пожалуй, стали еще более непубликуемыми. После защиты докторской навал на меня всей либеральной общественности только усилился. Есть в университете специалист мирового уровня по клещам. Так он делал заявления, что моя диссертация относится к той самой лженауке, с которой беспощадно борется весь прогрессивный научный мир. Это тот мир, который ухватился за хвост «западной науки» и их моральные ценности, который внедряет в моей стране ювенальную юстицию, «гендерное равенство», секс просвещение, толерантность, а одним словом трансгуманизм.

Но в этот раз опубликовать мою статью попросила советник ректора. Яковенго Г.Н. (раньше она заведовала издательством ТюмГУ, какова должность в Вестнике я не знаю, но ясно, что должность самая главная) ничего не оставалось, как только подчиниться. Таки иерархия. Но, я знал, что даже в этой ситуации борьба неизбежна. Статью несколько дней не принимали из-за «путаницы» с электронными адресами. И вот я получил уведомление по почте: «30 октября 2017 г., 17:38.  Добрый день Иван Анатольевич! Материалы получены, на рассмотрении. С уважением, Н.Г. Яковенко» (стилистика и пунктуация письма сохранена). Статья рассматривалась до 14 декабря 2017 г., когда я получил следующее письмо: «Добрый день Иван Анатольевич! Комплектуем на верстку журнал. У Вас низкие показатели оригинальности, цитирование много, но можно принять,  заимствование нужно не более 5%. Высылаю Вам Отчет, необходимо доработать срочно. Цитирование много, можно где-то сделать ссылку на литературу. На заимствовании, ранее опубликованное, взять в кавычки и сделать ссылку в литературе. С уважением, Н.Г. Яковенко» (стилистика и пунктуация письма опять же сохранена).

Посмотрел я отчет «Антиплагиата»… Привожу его здесь.

Так вот после ознакомления с отчетом я пишу Нине Георгиевне: «Доброе время суток, Нина Георгиевна!

Спасибо. Отчет абсолютно абсурден! Я не могу изменить формулировки, рассматриваемых норм. Этими формулировками пользуются тысячи и тысячи людей. Я не понимаю почему так называемый "Антиплагиат" приписал некоторые словосочетания и ОТДЕЛЬНЫЕ ОБЩЕУПОТРЕБЛЯЕМЫЕ СЛОВА! первые из которых по-другому не построить, а вторые из которых опять же пользуются ВСЕ, каким-то отдельным авторам, о которых я даже ничего не слышал. Я не могу по-другому изложить названия статей УК РФ и опустить я их также не могу - так как текст будет неясен даже для специалистов, которые только посмеются надо мною. Я не знаю, что я могу сделать с текстом. Я могу приехать и мы с Вами вместе можем подумать над тем, что можно сделать, но я не вижу как можно изменить результаты, которые выдала эта бестолковая система. То, что она представила в качестве отчета противоречит элементарному здравому смыслу, разве Вы не видите этого?».

Получаю ответ: «Иван Анатольевич, я просмотрела Отчет, прежде чем Вам отправить. Да, там много избитых фраз подчеркивается. Но если сложить заимствования и цитирования, то получается почти на 50% Вы предлагаете то, что ранее было опубликовано. Научная статья тем и ценна, что должна предложить новые исследования. В редакцию приезжать не нужно, ничего нового я Вам не предложу., кроме того, что написала. Международные правила, по которым мы работаем, предлагают публиковать новые научные исследования. Предлагаю сесть за компьютер и подработать все. Система вовсе не бестолковая, у меня на столе лежат результаты юридических материалов в этот номер с показателем оригинальности почти 95%. Н.Г.».

Комментировать не буду, сделайте выводы сами. Я понял, что логика Нины Георгиевны и моя собственная несколько различаются. Я тогда сел и убрал общеупотребительные слова, которые до этого у кого-то украл. Убрал много наименований отдельных статей УК и других законов. Статья от этого не выиграла, мой стиль, в котором заложены определенные интуиции, читать которые нужно между строк, был сломан. Она стала мертвой и не моей. А ведь читатель чувствует мертвость текста. Будет ли он продолжать чтение после первых абзацев, видя перед собою не гармоничный текст, а слова впиханные в шаблон? Нет, пожалуй, сильно статья не пострадала. Но это было унизительно для меня как для ученого. Это был мартышкин труд, который я почему-то должен был выполнять. Применил я и некоторые другие ухищрения для удовлетворения Антиплагиата, отправил текст и …. стал ждать, еще в феврале я не знал, будет статья опубликован или нет. Мне не сообщали об этом, видимо, тем самым давали понять к какой касте я принадлежу. В марте до меня дошли слухи, что статья таки вышла.

И вот второго апреля решил я пойти в редакцию и взять авторский номер. Это была плохая мысль. Безмолвные сотрудницы, плотно сжав губы, указали мне глазами на кабинет, где заседала Яковенко. Это был очень выразительный жест глазами, который можно было прочитать так: «парень, тебе туда, не знаешь что ли, кото здесь всем заведует? удачи тебе, парень, прими наши соболезнования по случаю грядущего милого общения с начальницей!». И я взял и вошел в кабинет.

Началось представление. Яковенко не хотела никак отдавать мне журналы, так как у меня нет подписки на Вестник. Я сказал, что мол ладно и уже развернулся, чтобы уйти. Но дама раздраженно остановила меня, сказав, что нужно пройти с нею в подвал. А как же подписка? Всю дорогу туда дама оскорбляла меня. Она доказывала мне полную несостоятельность статьи, что "глупости (там было гораздо более сильное слово на самом деле, но я избегаю пошлостей в своих текстах, даже при цитировании) такие писать нельзя". Потом сказала, что Диссертационный совет закрыли из-за меня и все об этом знают. Сказала, что все журналы, в которых меня публиковали скоро закроет Диссернет. И уже в подвале сунула мне журналы в лицо со словами: "На! Возьми!" (это точная цитата). А на последок крикнула мне в спину, что ссылки на свою диссертацию – это самоплагиат!

Вот так досталась мне эта статейка. Почему-то в ТюмГУ личностей с такими моральными качествами всегда было много и сейчас они никуда не делись. Почему?

Для чего я это все пишу? Дело в том, что я открываю серию статей о ТюмГУ. Это имеет большое значение в деле борьбы России за выживание. Это значение будет постепенно раскрываться перед читателем.

Статья, кстати, ниже.