НЕМЕЦКИЙ ГУМАНИЗМ КРИТИКА КАТОЛИЧЕСКОЙ ЦЕРКВИ
И ФЕОДАЛЬНОГО ОБЩЕСТВА В ТРУДАХ ЭРАЗМА РОТТЕРДАМСКОГО

енессанс – эпоха в истории европейской культуры XIII-XVI веков, ознаменовавшая собой наступление Нового времени. Периодизация Возрождения определяется верховной ролью изобразительного искусства в его культуре. Этапы истории искусства Италии – родины Ренессанса – долгое время служили главной точкой отсчета.

ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА 1. НЕМЕЦКИЙ ГУМАНИЗМ XV-XVI ВЕКОВ
ГЛАВА 2. ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ – КТО ОН?
ГЛАВА 3. КРИТИКА ФЕОДАЛИЗМА И КАТОЛИЦИЗМА В ТРУДАХ ЭРАЗМА РОТТЕРДАМСКОГО
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
ССЫЛКИ
БИБЛИОГРАФИЯ

ВВЕДЕНИЕ

Специально выделяют: Проторенессанс (ок. 1260-1320), частично совпадающий с периодом дученто (XIII век), а также треченто (XIV век), кватроченто (XV век) и чинквеченто (XVI век). Более общими периодами являются Раннее Возрождение (XIV-XV века), а также Среднее (или Высокое) и Позднее Возрождение. Новая культура стран, расположенных к северу и западу от Альп (Франция, Нидерланды, германоязычные земли), совокупно именуется Северным Возрождением. Характерные черты Ренессанса ярко проявились также в странах Восточной Европы (Чехия, Венгрия, Польша и др.), сказались в Скандинавии. Самобытная ренессансная культура сложилась в Испании, Португалии и Англии.

Как эпоха европейской истории оно отмечено множеством знаменательных вех, а также: укреплением экономических и общественных вольностей городов, духовным брожением, приведшим в итоге к Реформации и Контрреформации, Крестьянской войной в Германии, началом эпохи Великих географических открытий, изобретением европейского книгопечатания, и пр.

Возрождение (Ренессанс) определяется как исторический процесс идейного и культурного развития Европы. Его элементы начинают проявляться на поздней фазе феодализма и обусловлены начинающимся разложением феодальной системы. Во многих сферах жизнедеятельности человека этот период, можно сказать, стал революционным. Изменения происходят в общественном, моральном, литературном, художественном, научном и религиозном аспектах.

Культура Возрождения нашла свое выражение прежде всего в произведениях итальянских живописцев, скульпторов, поэтов.

Обычно историческое значение Возрождения связывают с идеями Гуманизма, провозгласившего величие и достоинства человека. Его право на разумную деятельность, на наслаждения и счастье в земной жизни. Гуманисты видели в человеке наиболее прекрасное и совершенное творение Бога. Они распространили на человека присущие Богу созидание, творческие способности, видели его предназначение в познании и преобразовании мира, в развитии наук, ремесел. Достижению этой цели, по мнению философов той эпохи, способствует обращение к прошлому – классической философии Древней Греции.

Последним хронологическим периодом Возрождения является эпоха Реформации, начавшаяся в первой половине XVI века в Западной и Центральной Европе. Это широкое общественное движение, антифеодальное по своей социально-экономической и политической сути, религиозное (антикатолическое) по своей идеологической форме. Начавшись в Германии, Реформация охватила ряд европейских стран и привела к отпадению от Католической церкви Англии, Шотландии, Дании, Швеции, Норвегии, Нидерландов, Финляндии, Швейцарии, Чехии, Венгрии, частично Германии.

Необходимо отметить, что интерес к творческому наследию и деятельности гуманистов, в том числе и Эразма Роттердамского, в зарубежной историографии всегда оставался актуальным и находился в постоянном «поле зрения» историков. А роль Эразма Роттердамского, как гуманиста европейского масштаба периода Возрождения и Реформации, всегда оставалась ведущей. Сам факт, что в 1966 году Всемирный Совет Мира постановил провести юбилей Эразма в связи с пятисотлетием со дня рождения лишний раз подчеркивает значимость данной исторической фигуры на фоне истории европейских государств[1].

Целью работы является изучение развития и особенностей гуманистического движения в Германии в XIV-XVI в.в., его роли в формировании предпосылок и идейной подготовке Реформации на основе анализа мировоззрения и деятельности выдающегося гуманиста – Эразма Роттердамского.

Основными источниками для достижения цели работы являются труды самого Эразма Роттердамского в переводе на русский язык. В непосредственном пользовании находились такие произведения Эразма, как «Похвала Глупости» и «Жалоба мира».

{mospagebreak}

ГЛАВА 1. НЕМЕЦКИЙ ГУМАНИЗМ XV-XVI ВЕКОВ

На рубеже XIV-XV веков Германия была еще более раздроблена, чем в предыдущие периоды, что содействовало живучести в ней феодальных устоев. Развитие немецких городов запаздывало даже по отношению к Нидерландам, и немецкий Ренессанс сформировался в сравнении с итальянским на целое столетие позже.

Конец XV и XVI столетие были для стран Европы временем громадных потрясений, самой динамичной и бурной эпохой их истории. Положение же Германии к началу XVI столетия становится достаточно заметным. В этом немалую роль сыграл экономический фактор.

«В XIV и XV веках немецкая промышленность переживала значительный подъем. Место феодальных локальных сельских промыслов заняло городское цеховое ремесло, продукты производства которого предназначались для более широких кругов и даже для более отдаленных рынков. Изготовление грубых шерстяных сукон и полотна становится постоянной, широко распространенной отраслью промышленности, а в Аугсбурге производятся даже более тонкие шерстяные и льняные ткани, а также и шелковые материи. Наряду с ткачеством особенно широкое развитие получают… труд золотых и серебряных дел мастеров, скульпторов и резчиков по дереву, граверов на меди и по дереву, оружейников, чеканщиков медалей, токарей и т. д. Подъему ремесла значительно способствовал ряд более или менее важных изобретений, в истории которых наиболее блестящую страницу составили изобретение пороха и книгопечатание. Рука об руку с промышленностью развивалась и торговля… Заметно возросла также добыча сырья. Немецкие рудокопы являлись в XV веке самыми искусными в мире, и даже земледелие, благодаря расцвету городов, должно было выйти из своего примитивного средневекового состояния…

Однако рост национального производства Германии все еще отставал от роста и производства других стран. Немецкое земледелие значительно уступало английскому и нидерландскому; немецкая промышленность стояла далеко позади итальянской, фламандской и английской, а в морской торговле англичане и особенно голландцы начали вытеснять немцев. Население все еще оставалось очень редким. Цивилизация в Германии существовала лишь местами, сосредоточиваясь вокруг отдельных промышленных и торговых центров; интересы даже этих отдельных центров сильно расходились; лишь кое-где едва обнаруживались точки соприкосновения. Юг имел совершенно иные торговые связи и рынки сбыта, чем север; между востоком и западом почти вовсе но существовало обмена. Ни один город не мог сделаться промышленным и торговым центром всей страны, каким для Англии был, например, уже Лондон… В стороне от рек и торговых путей лежало множество более мелких городов, которые, оказавшись выключенными из широкого обмена, продолжали безмятежно прозябать на уровне жизни позднего средневековья; они довольствовались лишь незначительным потреблением привозных товаров и незначительным производством на вывоз. Из сельского населения только дворянство вступало в соприкосновение с более широкими кругами и с новыми потребностями. Крестьянская же масса никогда не выходила за пределы ближайших местных отношений и связанного с ними узкого местного горизонта…»[2].

В то же время XVI столетие для Германии начинается мощным революционным движением крестьянства, рыцарства и бюргерства против княжеской власти и безнравственности, зародившейся в среде римского католицизма, которое явилось истоком немецкой Реформации. «Оппозиционные круги все настойчивее выдвигали идею политического объединения Германии. Они призывали: к усилению центральной государственной власти, …к уничтожению всякого рода феодальных вольностей и привилегий, …к упразднению крепостного права и, наконец, к обузданию гнета Католической церкви»[3].

Итак, Германия стояла на пороге больших событий. И эти события послужили, в свою очередь основой для расцвета немецкого гуманизма, светских наук и немецкой культуры в целом.

Подлинным началом Северного Возрождения можно считать перевод Мартином Лютером Библии на немецкий язык. Эта работа продолжалась двадцать лет, но отдельные фрагменты стали известны раньше. Лютеровская Библия становится основой единого немецкого языка, во-первых, а во-вторых, она создает прецедент перевода Библии на современный литературный язык, и вскоре последуют ее переводы на английский, французский и другие.

Возрожденческая литература в Германии опиралась на творчество мейстерзингеров. Наиболее совершенные образцы поэзии того времени представил продолжатель этих народных традиций Ганс Сакс. Выдающимся прозаиком Северного Возрождения стал Эразм Роттердамский. Его лучшая книга «Похвала глупости» увидела свет в 1509 году.

С этим временем совпадает творчество самого крупного художника немецкого Возрождения Альбрехта Дюрера (1471-1528). Он оставил колоссальное наследие: картины, графические работы, статьи, переписку.

Одним из лучших портретистов этого периода может считаться Ганс Гольбейн Младший (1497-1543), которому принадлежат портреты Эразма Роттердамского и астронома Николаса Кратцера, Томаса Мора и Джейн Сеймур. Им также созданы замечательные иллюстрации к Библии и «Похвале глупости», цикл гравюр «Пляски смерти».

Век Северного Возрождения был недолог. Тридцатилетняя война вторглась в этот процесс и задержала развитие немецкой культуры. Но в истории оно осталось как поразительно целостная эпоха, как клуб гениев, мастеров слова и живописи, которые общаются между собой, участвуют в общей борьбе, путешествуют, пишут поразительные портреты друг друга, взаимно вдохновляются идеями. Вовлечение народов северных стран в культурный общеевропейский процесс началось в пору Северного Возрождения.

{mospagebreak}

ГЛАВА 2. ЭРАЗМ РОТТЕРДАМСКИЙ – КТО ОН?

Становление мышления Эразма Роттердамского началось в детские годы и связано с пребыванием его в Девентерской школе, где он впервые встретился с двумя решающими для всей его дальнейшей жизни идеалогиями – гуманизмом и так называемым «новым благочестием». Далее оно развивалось под влиянием итальянизированного французского гуманистического движения в Париже, где Эразм обучался с 1492 по 1499 года. Решающим в формировании взглядов великого гуманиста оказало пребывание его в Англии в возрасте 30 лет, где он познакомился с передовыми мыслителями Томасом Мором и Джоном Колетом. К 32 годам мировоззрение Эразма Роттердамского, как гуманиста было сформировано полностью.

Эразм родился в ночь с 28 на 29 октября 1469 года. Год рождения его был и остается предметом ученых споров. Пятисотлетний юбилей Эразма отмечался в разных странах на протяжении четырех лет – с 1966 по 1969. Но наиболее вероятной датой считают 1469 год, принятый земляками великого гуманиста: 1969 год был объявлен в Голландии «годом Эразма». Он появился на свет в голландском городе Роттердаме. Голландские земли входили тогда в состав герцогства Бургундского: Эразм родился в правление последнего герцога Бургундской династии, Карла Смелого.

В ту пору фамилии у голландцев еще не существовали, люди звались либо по отчеству, либо по месту рождения. Имя «Эразм» имеет греческое происхождение и в переводе на русский означает – «любимый» или «желанный»; в латинском – «desiderius». Позже, уже взрослым, Эразм присоединит латинский перевод к греческому оригиналу и станет известен всему миру как Дезидерий Эразм Роттердамский.

Он был незаконнорожденным ребенком. Отцом его был священник[4], а мать служанкой. Пятно незаконного происхождения наносило человеку тяжелый урон, как нравственный, так и вполне вещественный – препятствуя карьере, особенно духовной. Папа Юлий II в 1506 году особой грамотой освободил Эразма от всех канонических ограничений, налагавшихся на него рождением вне брака. В 1517 году Лев X подтвердил это решение.

Четырех лет от роду мальчика отдали в школу в городе Гауда, а пять лет спустя мать отвезла Эразма и старшего брата Питера в Девентер и поместила в школу при соборной церкви святого Лебуина. Школа пользовалась доброй известностью не только в Голландии, но и в соседних областях.

В 1485 году в Девентере вспыхнула чума. Мать Эразма – она жила вместе с сыновьями в Девентере – умерла. Юноши возвратились в Гауду, близ которой служил на приходе их отец. Вскоре скончался и он. Опекуны желали, чтобы Эразм и Питер поступили в монастырь. Сироты сопротивлялись этому плану, как могли, и, в конце концов, получили разрешение продолжить прерванные занятия в Хертогенбосе. Здесь им пришлось худо: Хертогенбосская «общежительная братия» учила своих питомцев кое-как, и все силы употребляла лишь на одно – убедить или принудить молодых людей принять монашеские обеты. Питер и Эразм продолжали упорствовать, но не известно, чем бы кончилась эта борьба, если бы чума не посетила и Хертогенбос.

В 1487 году Эразм становится послушником обители Стейн и по истечении недолгого срока послушничества принимает постриг. Первое время в Стейне Эразм чувствовал себя спокойно. В обители была хорошая библиотека, он много читал, («языческих» классиков и древних христианских писателей) беседовал и переписывался с друзьями, сочинял стихи. Но довольно скоро, в 1493 году, он был принят на службу к епископу соседней Камбрейской епархии – Генриху Бергенскому, который готовился к поездке в Рим и искал ученого секретаря, безупречно владеющего латынью.

Служба у епископа продолжалась более года и сложилась совсем не так, как рассчитывал Эразм, ибо работы было очень много, а досуга для ученых и поэтических трудов не оставалось вовсе. Летом 1492 года Эразм упросил епископа отпустить его в Париж, учиться богословию, и в сентябре он был уже студентом богословского факультета Парижского университета. Здесь Эразм впервые непосредственно соприкоснулся с традициями итальянского гуманизма и активно общался с гуманистами Парижа[5]. До весны 1499 года он оставался парижским студентом, существуя на деньги, получаемые от частных уроков.

На попечении у него были подростки, которым надо было преподавать общеобразовательный курс наук, именовавшийся в Средние века «семью свободными искусствами». Главным в этом курсе была латынь – универсальный язык науки и литературы того времени. Мальчиков необходимо было выучить правильно и изящно выражать свои мысли устно и письменно. Чтобы учить в согласии с новыми взглядами, требовались и новые учебники, а их еще не было. Эразм составлял для своих подопечных собственные пособия. Все это время он искал доброхотных меценатов, которые захотели бы обессмертить свое имя покровительством будущему светилу богословия и словесности. Осенью 1498 года такой меценат, наконец, нашелся: Уильям Блаунт, четвертый лорд Маунтджой.

В мае 1499 года Маунтджой увозит Эразма в Лондон. Первый визит Эразма в Англию продолжался сравнительно недолго – немногим полугода, но английские встречи оказались чрезвычайно важными для дальнейшей судьбы, прежде всего – встречи с Томасом Мором и Джоном Колетом. Томас Мор для Эразма без всякого сомнения стал самой замечательной личность среди всех, кого Эразму удалось узнать за свою жизнь. Во многом Эразм и Мор были несхожи и словно бы дополняли друг друга, образуя вдвоем действительно «совершенного человека», «венец природы». Они не просто любили друг друга, гордились и восхищались друг другом – они были необходимы друг другу[6].

«Дружеские связи двух ученых привели к созданию совместного труда под названием «Лукиановы вещицы», что стало незаурядным событием в истории европейской культуры»[7]. Казнь Мора станет для Эразма тяжелой утратой, через которую он потеряет всякую связь с внешним миром.

Начало XVI века для Эразма Роттердамского – это начало нового жизненного этапа. В результате своей деятельности он получает широкую славу и признание не только в Германии, но в странах Европы, в первую очередь в Нидерландах, Англии, Швейцарии, Италии.

В начале 1500 года Эразм возвращается в Париж и издает первое свое произведение «Адагии» – сборник античных поговорок и притч. В период с 1500 по 1504 года, Эразм выпускает еще несколько своих работ: «Об обязанностях», «Кинжал христианского воина», «Примечания к Новому завету» итальянского гуманиста Лоренцо Валы.

{mospagebreak}

В 1505 – 1506 годах Эразм побывал в Англии и Италии. В 1506 году он получил докторскую степень. В этот период он работал над переводом двух трагедий Еврипида. В период с 1509 по 1511 года – работа над книгой «Похвала глупости». В 1511 – 1514 годах Эразм живет преимущественно в Кембридже, преподает греческий язык, читает лекции, но главное его занятие – работа над письмами святого Иеронима и Новым заветом. Не прекращаются и чисто филологические труды – исправление и пополнение сборника пословиц. В 1513 году выходит в свет «Юлий, не допущенный на небеса» - отклик Эразма на военные события в Европе, где он обвиняет папу во всеобщей взаимной вражде.

В 1514 году Эразм расстается с Англией. Это год становится важным в его жизни. «Миновало около двадцати лет. Безвестный парижский студент превратился в великого, прославленного по всей Европе ученого-богослова и филолога, лучшего латиниста своего века и, как знаем ныне мы, всех веков Возрождения. Он был некоронованным владыкою в не знавшей государственных границ республике ученых, властителем умов всей образованной Европы. Короли, князья, епископы почитали за честь получить от него письмо и увидеть свое имя в посвящении к новому труду Эразма»[8]. В этом же году, Эразм получает письмо от настоятеля монастыря Стейн: августинскому канонику Эразму предлагалось возвратиться, наконец, в свою обитель, но Эразм отказывается вернуться, ссылаясь на свою негодность к монашеской жизни.

С 1515 – 1517 года работа над трудами продолжается. Выпущен новый труд: «Воспитание христианского государя» - труд, посвященный королю Карлу Испанскому в благодарность за должность королевского советника, которую Дезидерий получил в 1515 году.

В 1516 году он содействует выходу в свет книги Томаса Мора «О наилучшем устройстве государства и о неведомом острове Утопия». В эти годы многие его рукописи, рассеянные по разным городам Европы, стали предметом внимания типографов и выходили в свет без его ведома, нередко к немалому возмущению автора.

В 1517 – 1521 годах Эразм жил преимущественно в Лувене. Первые два из них можно считать апогеем Эразмовой славы. Он – самая яркая звезда и светской науки, и богословия. Ему нет покоя от посетителей. Он завален письмами и подношениями. Но 31 октября 1517 года выступил со своими 95 тезисами против индульгенций Мартин Лютер. Началась Реформация.

Сначала Эразм поддерживает Лютера полностью (впрочем, лишь частным образом, не публично), затем со все большею настороженностью присматривается к его действиям и прислушивается к высказываниям. Он видит, что Лютер непримирим и нетерпим точно так же, как его противники, а борьба лютеран с папским Римом направлена не к обновлению Церкви, а к ее расколу. В справедливости борьбы Эразм не сомневается, но цель ужасает его.

Консервативные богословы мигом ощутили внутреннюю связь между «новым богословием» Эразма и «Лютеровой ересью». В поправках к тексту и традиционному толкованию священных книг, в стремлении вернуться вспять, к источникам христианства, к идеям и правилам древней церкви, они увидели посягательства на католическую веру в целом – и были, по-своему, правы. Эразма публично поносят в церквях. Его объявляют ересиархом – предтечею и прямым пособником Лютера. Цель одна – заставить князя ученых и богословов выступить против Лютера и, тем самым, раздавить Лютера весом Эразмова авторитета. И католики, и лютеране ждали от Эразма решительного и решающего выступления. Положение Эразма становится все более трудным и двусмысленным. Он предпочитает бегство, и в конце 1521 года переселяется в Базель.

И только здесь он хладнокровно и трезво определил свою позицию в борьбе, которой положило начало выступление Лютера. На первых порах он всецело сочувствовал Лютеру, уклоняясь от публичной поддержки. Потом, еще в Лувене, он пытался примирить враждующих, призывал обе стороны ко взаимной сдержанности, одновременно убеждаясь все яснее, что путь Лютера – не его путь, что если они и были союзниками, то лишь временными. И уже в Базеле, не под чужим давлением, а по собственному почину, по внутренней потребности, он размежевался с Лютером до конца, подтверждение чему мы находим в его произведении «О свободе воли», написанном в 1524 году. Однако свои убеждения он сохранил не тронутыми и продолжал высказывать их до конца жизни.

С 1529 по 1535 года он жил во Фрейбурге. Политические события почти не волнуют его больше – годы и болезни берут свое. Но ни старость, ни недуги, не властны над неиссякаемою трудоспособностью этого человека – одна книга следует за другою: «О раннем и достойном воспитании детей» (1529), «Изъяснение псалма XXII», «Рассуждение насчет войны с турками», «О приличии детских нравов» (1530), «Истолкование Символа веры», «О возлюбленном согласии в Церкви» (1533), «О приготовлении к смерти» (1534), «Экклезиаст, или Евангельский проповедник» (1535). И это, не считая новых изданий античных авторов и Отцов Церкви, переводов, «апологий», сборников своих писем, дополнений к «Разговорам».

В июне 1535 года Эразм приехал в Базель, чтобы лично наблюдать за печатанием «Евангельского проповедника», так как этот труд он писал много лет и сам оценивал его очень высоко. Весть о казни Томаса Мора до крайности была для него тяжела. По-видимому, он действительно ощутил, что жизнь кончена. Он скончался в ночь на 12 июля 1536 года в доме Иеронима Фробена, сына и наследника Иоганна Фробена, который много лет являлся монопольным меценатом-издателем трудов Эразма. 18 июля он был со всеми возможными почестями погребен в кафедральном соборе Базеля.

Эразм Роттердамский – один из самых образованных людей и выдающийся деятель гуманистической культуры, признанный властитель дум предреформационной Европы…»[9]. Было бы наивно приписывать важнейшие исторические события деятельности отдельных людей, но все же те или иные вехи истории не случайно ассоциируются в сознании и памяти с определенными именами, становящимися как бы символами этих событий. «Влияние Эразма на передовую общественную мысль XVI – XVII веков было огромно. До разворота событий Реформации, когда его слава пошла на убыль, современники видели в нем бесспорного главу международной «республики ученых» и даже Лютер признавал Эразма «красноречивейшим в столетии»[10].

{mospagebreak}

ГЛАВА 3. КРИТИКА ФЕОДАЛИЗМА И КАТОЛИЦИЗМА
В ТРУДАХ ЭРАЗМА РОТТЕРДАМСКОГО

До Эразма в немецкой литературе уже сложился образ обличения пороков, имевшихся в среде, как феодального общества, так и духовного сословия Католической церкви. Подобную обличительную речь мы встречаем в произведениях Себастиана Бранта, Ганса Сакса и некоторых других деятелей немецкого Гуманизма.

«…К традициям Бранта восходит написанная на латинском языке «Похвала глупости» - прославленная сатира великого нидерландского гуманиста Дезидерия Эразма Роттердамского, тесно связанного с культурным миром Германии. Человек редкой образованности, всеми признанный знаток классической древности, писавший на языке Древнего Рима, удивительно чистом и гибком, он не был в то же время «язычником», подобно многим гуманистам Италии, хотя именно в язычестве и обвиняли его теологи Сорбонны.

Именно этот труд Эразма ясно и ярко освещает нам все те язвы, которыми страдало в те времена феодальное общество Европы.

«Похвалу глупости» Эразм задумал во время переезда из Италии в Англию и за короткий строк написал ее в гостеприимном доме своего друга Томаса Мора, которому с веселой иронией и посвятил свой остроумный труд.

Вслед за Брантом Эразм видел причину мирского неустройства в человеческом недоразумении. Сама богиня Глупости по воле автора всходит на кафедру, чтобы прославить себя в пространном похвальном слове. Она обижена на смертных, которые, хотя и «чтут ее усердно» и «охотно пользуются ее благодеяниями», до сих пор не удосужились сложить в ее честь подобающего панегирика. Обозревая обширное царство неразумия, она повсюду находит своих почитателей и питомцев. Тут и мнимые ученые, и неверные жены, и астрологи, и лентяи, и льстецы, и тщеславные себялюбцы, знакомые нам уже по «Кораблю дураков»…»[11].

Но Эразм гораздо смелее поднимается по ступеням социальной лестницы, чем Себастиан Брант. Он насмехается над дворянами, которые «хотя и не отличаются ничем от последнего поденщика, однако кичатся благородством своего происхождения»[12], и над теми дураками, которые готовы «приравнять этих родовитых скотов к богам»[13]; достается от него придворным вельможам, а также королям, которые, нимало не заботясь об общем благе, «ежедневно измышляют новые способы набивать свою казну, отнимая у граждан их достояние»[14]. Вполне в духе времени усматривая в корыстолюбии источник многих современных пороков, Эразм делает бога богатства Плутоса отцом госпожи Глупости[15].

Еще резче отзывается Эразм о священнослужителях. Пренебрегая простыми и ясными заветами Евангелия, князья Католической церкви «соперничают с государями в пышности» и, вместо того чтобы самоотверженно пасти своих духовных чад, «пасут только самих себя»[16]. Утопающие в роскоши римские папы ради защиты земных интересов церкви проливают христианскую кровь. «Как будто могут быть у церкви враги злее, нежели нечестивые первосвященники, которые своим молчанием о Христе позволяют забывать о Нем, которые связывают его со своими гнусными законами, искажают Его учение своими за уши притянутыми толкованиями и убивают Его своей гнусной жизнью»[17].

Ничуть не лучше обстоит дело с монахами. По словам Эразма, их благочестие заключается не в делах милосердия, завещанных Христом, а лишь в соблюдении внешних церковных правил. Зато «своей грязью, невежеством, грубостью и бесстыдством эти милые люди, по собственному мнению, уподобляются в глазах наших апостолам»[18].

«Не щадит Эразм и официального богословия, которое он дерзко называет «ядовитым растением». Средневековые схоласты готовы любого человека, не согласного с их умозрениями, объявить еретиком. Их крикливые проповеди - образец безвкусия и нелепости. При помощи «вздорных выдумок и диких воплей» подчиняют они «смертных своей тирании»…»[19].

В этом и других высказываниях Б. И. Пуришева относительно «духовных князей» чувствуется действительно искренняя ненависть по отношению к злу и порочности указанного сословия, но в то же время прослеживается известная идеологическая убежденность и востребованность подобных суждений. Однако не все в Католической Церкви подлежит безрассудному осуждению. Были в те времена в Западной Церкви достаточно образованные люди (вспомним: Альберт Великий, Фома Аквинат и др.), были и искренно верующие, желающие всеми силами души своей послужить Христу (св. Франциск Ассизский, св. Игнатий Лойола и пр.).

Впрочем, во всем этом уже чувствовалось приближение Реформации. Вместе с тем к насильственному ниспровержению существующих порядков Эразм не призывал. Все свои надежды, подобно Бранту, возлагал он на облагораживающую силу мудрого слова. Впрочем, окружающий мир не казался ему таким простым и понятным. Ведь то, что Эразм видел вокруг себя, им решительно осуждалось.

«Но если логика мира обычно не совпадает с логикой мудреца, то вправе ли мудрец насильно навязывать миру свою мудрость? Эразм прямо не задает этого вопроса, но он сквозит между строк его книги. Накануне реформационных потрясений он приобретал очевидную злободневность. Нет, Эразм не отрывался от борьбы, не отходил в сторону, видя, как бесчинствует зло. В своей книге он стремился «сорвать маски» с тех, которые желали казаться не тем, чем они были на самом деле. Он хотел, чтобы люди как можно меньше заблуждались и, чтобы доля мудрости в их жизни возрастала, а неразумение начало отступать. Но он не хотел, чтобы на смену старому, средневековому фанатизму пришел новый фанатизм. Ведь по твердому убеждению великого гуманиста фанатизм несовместим с человеческой мудростью»[20].

Поэтому так смущен и опечален был Эразм, когда убедился, что Реформация, начавшаяся в 1517 году, не принесла человеку духовной свободы. Эразм полагал, что религиозная рознь, раздувавшая пламя взаимной ненависти, противоречит самим основам христианского учения. И он, навлекая на себя нападки обеих враждующих сторон, продолжал оставаться мыслителем-гуманистом, отвергающим любые крайности и желающим, чтобы люди в своих действиях прежде всего руководствовались требованиями разума.

{mospagebreak}

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Безусловно, Эразм Роттердамский – титаническая натура и замечательный человек, своего рода. Но чтобы по достоинству оценить его место в мировой истории, необходимо максимально изучить все возможные тонкости его жизнедеятельности, историческую действительность, современную ему, а также национальные особенности той страны, где он провел большую часть своей жизни. Весом и менталитет европейского человека в этой связи. Словом, необходимо учесть все. Однако в рамках данной работы подобный труд мыслится невозможным.

Удручает и еще одно обстоятельство, а именно: довольно старая (местами почти полувековая) и идеологически изжитая литература представленная в качестве опорной по данному вопросу. Ведь литература, как наука (в своем роде) не стоит на месте, развивается. И, наверное, существуют многие другие исследования-публикации по данной теме наших отечественных ученых, не имеющие под собой основы «идеологического заказа».

ССЫЛКИ

1. Маркиш С. Знакомство с Эразмом из Роттердама. – М.: «Мысль», 1971, с. 3.
2. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. VII. – М.: Политиздат, 1956, с. 346-347.
3. Брант С. Корабль дураков. – Сакс Г. Избранные произведения. / Предисловие Б. Пуришева. – М.: «Художественная литература», 1990, с. 10-11.
4. Вопрос происхождения Эразма также решался различными исследователями неоднозначно. Например, Пуришев Б. И. в своем труде (Хрестоматия по зарубежной литературе. Эпоха Возрождения. Т. II. Сост. Б.И. Пуришев. М.: Учпедгиз, 1962) говорит о том, что Эразм Роттердамский «был незаконным сыном одного голландского бюргера».
5. Григорьева Л.И. Значение Парижского периода в формировании взглядов Эразма. // Чиколини Л.С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 37-46.
6. Штекли А.Э. Эразм и парижское издание «Утопии». // Чиколини Л.С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 91-111.
7. Чиколини Л. С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 120.
8. Маркиш С.П. Эразм Роттердамский. // Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. / Пер. с лат. Маркиша С.П. – М.: «Мысль», 1969, с. 6.
9. Маркиш С.П. Эразм Роттердамский // Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. / Пер. с лат. Маркиша С.П. – М.: «Мысль», 1969, с. 15.
10. Чиколини Л. С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 7.
11. http://www.hi-edu.ru/e-books/LR/vyhodn.htm: Пуришев Б.И. Литература эпохи Возрождения (Лекция 6).
12. http://lib.ru/FILOSOF/: Эразм Роттердамский. Похвала глупости. Глава 42. / Перевод с лат. Губера П.К. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.
13. Там же, глава 42.
14. Там же, глава 55.
15. Там же, глава 7.
16. Там же, глава 57.

БИБЛИОГРАФИЯ
Литература:

1. Брант С. Корабль дураков. – Сакс Г. Избранные произведения. / Предисловие Б. Пуришева. – М.: «Художественная литература», 1990. – 478 с.
2. Григорьева Л.И. Значение Парижского периода в формировании взглядов Эразма. // Чиколини Л.С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 37-46.
3. Маркиш С.П. Знакомство с Эразмом из Роттердама. – М.: «Мысль», 1971. – 223 с.
4. Маркиш С.П. Эразм Роттердамский. // Эразм Роттердамский. Разговоры запросто. / Пер. с лат. Маркиша С.П. – М.: «Мысль», 1969.
5. Пуришев Б.И. Очерки немецкой литературы XV-XVII веков. – М.: Гослитиздат, 1955. – 391 с.
6. Хрестоматия по зарубежной литературе. Эпоха Возрождения. Т. II. / Сост. Б.И. Пуришев. – М.: Учпедгиз, 1962. – 551 с.
7. Чиколини Л.С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989. – 278 с.
8. Штекли А.Э. Эразм и парижское издание «Утопии». // Чиколини Л.С. Эразм Роттердамский и его время. – М.: «Наука», 1989, с. 91-112.
9. Энгельс Ф. Диалектика природы. – М.: Политиздат, 1982. – 359 с.
10. Энгельс Ф. Крестьянская война в Германии. // Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. VII. – М.: Политиздат, 1956. – 670 с.

Литература Интернета:

1. http://www.hi-edu.ru/e-books/LR/vyhodn.htm: Пуришев Б.И. Литература эпохи Возрождения.
2. http://lib.ru/FILOSOF/: Эразм Роттердамский. Похвала глупости. / Перевод с лат. Губера П.К. – М.: Государственное издательство художественной литературы, 1960.
3. http://lib.ru/FILOSOF/: Эразм Роттердамский. Жалоба мира, отовсюду изгнанного и поверженного / Перевод с лат. Ф.Л. Мендельсона. – М.: «Советская Россия», 1991.