ИСТОРИЯ ТОБОЛЬСКОЙ ДУХОВНОЙ СЕМИНАРИИ ДО 1884г

Семинарский храм. Фото конца XIXв  Прошлое семинарии начинается задолго ранее 1743 года, и принадлежит непосредственной предшественнице и родоначальнице семинарии — Тобольской архиерейской школе. Открытие этой школы, первого учебного заведения в Тобольске и во всей Сибири, связано с именем Императора Петра I и митрополита Сибирского и Тобольского Филофея (Лещинского). Как известно, преобразовательная мысль Петра с самого начала и с особенным вниманием остановилась на русском школьном образовании и, в частности, на необходимости для России специально духовного образования, приспособленного к целям духовной службы. В древней Руси духовных школ и смысле позднейшем, т. е., имеющих целью воспитывать детей «в надежду священства», не было: все дело образования ограничивалось обучением чтению, письму и пению.

  Братские школы юго-западной России уровень образования значительно повысили; но не смотря на развитие в этих школах религиозного интереса, обуславливавшегося постоянною борьбою с польским католичеством, школы эти духовными в собственном смысле не были. Главною целью этих школ, во все периоды их существования, было общее образование, а никак не подготовка своих питомцев к церковным должностям. Таким же характером общего образования отличались, возникнувшие около половины XVII века, школы Московского государства. Мысль о специально духовном образовании впервые была высказана Петром в известном его разговоре с патриархом Адрианом вскоре после возвращения из первого путешествия по Европе. С этих пор мысль эта не умирала и первый опыт фактического ее осуществления мы видим в Сибири. Долгое время после упомянутого разговора, не делая никаких общих распоряжений, которые бы касались устройства духовного образования в специальном виде, Император 9 января 1701 г. издает указ, имеющий весьма важное значение в истории духовного образования вообще и сибирского в особенности. Этим указом повелевалось: «приказному человеку Тобольского Софийского дома из дворян Андрею Городецкому на софийском дворе, или где прилично, построить училище поповских, диаконских и церковниковых детей, робяток учить грамоте, а потом словесной грамматике и прочим на словенском языке книгам; и катихизис православной веры могли бы совершенно знать и, удостояся в чин священства, народ учить и многочисленных в Сибири иноземцев, неведущих Создателя Господа Бога, приводить в познание истинные веры могли и потому ко святому крещению искать расширения до самого государства Китайского». В виду отсутствия в это время в Тобольске архиерея нужно думать, что выполнение указа Городецкому пришлось ограничить постройкой на митрополичьем дворе училищного дома, который к концу 1702 года и был уже готов.

  Дальнейшая деятельность по устройству Тобольской, школы принадлежит митрополиту Филофею, прибывшему, на Тобольскую кафедру 4 апреля 1702 года. Новый митрополит, — малоросс по происхождению, киевлянин по школе и первоначальной службе, — встретивший в Сибири, по собственному его выражению, «великое нестроение какое нелеть и писанию предати», и полагавший причину этого нестроения в «великой простоте» духовенства, вполне разделял мнение Петра о необходимости школы в Сибири. Но, как все малороссы и киевляне, он был сторонником школы всесословной и латинской. В конце первого ж года, своей службы в Тобольске митрополит отправил царю длинную челобитную, где, излагая нужды своей паствы, между прочим писал, что в Тобольской школе следует «учить грамматике словенской и латинской и учеников понудить, которые до того понадобятся, от всякого чина дети». Челобитная была послана из Тобольска 31 декабря 1702 года, а 20 и 27 января следующего года слушалась государем. Соглашаясь во многом с челобитной митрополита, относительно школы Государь настоял на своей первой мысли, изложенной в указе Городецкому, и через дьяка А. А. Виниуса отвечал Филофаю: «преосвященному митрополиту паче простиратися в учение славяно-российской грамматики, и чтобы вся, тоже попу или диакону надобно знать, изучились и православной веры катихизис достаточно знали... и людей мирских учили, (а) детей оп-ричь церковного чину не имать». Таким образом, Тобольской школе окончательно был передан профессиональный и сословный характер. Ответ государя на челобитную Филофея был прислан при указе от 1 марта 1703 года. Нужно думать, что после получения этого указа действительное открытие школы не заставило себя ждать. Но с точностью время ее открытия неизвестно.

  О ходе учебного дела в школе, ее учениках и учителях, средствах ее содержания, на основании сохранившихся документов, можно сказать весьма немногое. Школа была помещена в том самом здании с шестнадцатью окнами, которое было выстроено на архиерейском дворе приказным Городецким. Предметами обучения в школе были чтение,, письмо, пение по нотам, славяно-русская грамматика и катихизис. Позднее, в 30-х годах, митрополитом Антонием Стаховским, введено было преподавание латинского языка. Из учителей Тобольской школы по имени мы знаем только четырех: Михаила Лукашевича, Тихона Карпова, Петра Кирьякова и Ивана Якимовича. Лукашевич и Якимович, как можно судить по их фамилиям и знанию латинского языка, были, вероятно, малороссы, а Карпов и Кирьяков, вероятно, сибиряки, может быть, из получивших образование в Новгородской школе, куда «для обучения грамматического художества» по указу Св. Синода 1723 года из каждой епархии и, между прочим, из Тобольской было вызвано по 3 человека. Число учеников школы в разные годы было неодинаково, но никогда не было более 90. Вопрос о средствах содержания школы, по сохранившимся до нас документам, представляется в следующем виде. Школа, как здание, содержалось на средства архиерейского дома. Что касается средств содержания учеников, то указом Петра Великого изданным в ответ на челобитную митрополита Филофея, подписывалось: «тем детям, у которых отцы у приходских церквей люди нескудные, питаться и одежды на себя класть свои, а детям скудным давать на одежду по две деньги на день, да пищу из домовых доходов». Со времени издания духовного регламента, в подмогу средствам архиерейского дома, на содержание школ назначен был хлебный сбор со всех монастырских а церковных земель в епархии, с первых 20-й, а со вторых — 30-й доли всего приплодного хлеба. Но в Тобольской епархии это предписание регламента не могло найти себе применения: земель при сибирских церквах не было, монастыри были бедны. На вопрос правительства в 1727 году: «по силе регламента на пропитание учеников всякого хлеба от монастырей 20-я и от церковных земель 30-я часть берется ли?» — из Тобольска отвечали: «от монастырей на пропитание школьным ученикам за скудостию не бралось; такоже в епархии церковных земель при церквах не обретается, но такмо с Далматова монастыря присылалось малое количество солода на квас, 20 четей в год, а помянутые ученики — убогие». Таким образом, вся тяжесть содержания Тобольской школы лежала исключительно на архиерейском доме. Но средства архиерейского дома были не очень велики, и Тобольским митрополитам содержание школы не раз доставляло серьезные затруднения. Этот недостаток средств содержания и был главною причиною того, что после отъезда из Тобольска (10 февраля 1742 г.) митр. Арсения Мациевича Тобольская школа прекратила свое существование: ученики были распущены по домам, учителя избрали другой род занятий.

Если заметили ошибку, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter